Обрядовый смысл славянских плясок

 

А  месяц  плывёт и  плывёт,

Роняя    вёсла    по   озёрам.

А  Русь  всё же  будет жить,

Плясать и плакать у забора.

(Сергей Есенин)

        Издревле человек стремился к движению. Только появившись на свет, новорождённый возвещает о себе миру криком и непроизвольными движениями, которые подтверждают, что получило жизнь ещё одно человеческое создание. Ведь всем известно, что движение - есть жизнь. Даже растения, привязанные своими корнями к Матушке-Сырой-Земле, поворачивают листья по ходу Солнца таким образом, чтобы они всегда были обращены как можно большей поверхностью к свету.

         Однажды люди поняли, что в состоянии управлять своим телом не только для того, чтобы охотиться или собирать плоды, но и для того, чтобы отображать своими движениями повадки животных. Чувственное восприятие окружающего мира отображалось в определённых телодвижениях, которые повторялись в определённой последовательности и были ни чем иным, как сменой времён года и круговоротом веществ в Природе. Славян научили танцевать сокровенные движения человеческого сердца и прохождение светила по небосводу. Постепенно познания человека о Природе расширялись и его ощущения и мировосприятие также выливались в определённые, чёткие, повторяющиеся движения. С течением времени человек начал воспроизводить естественные движение, которые определил для себя словом "танец". В большинстве арийских (индоевропейских) языков это слово произносится созвучно и это ещё раз доказывает, что когда-то некое древнее сообщество белых людей имело один язык для общения и единые представления о мироздании.     Впоследствии эти представления о Вселенной вылились в обозначение частей человеческого тела (это особенно становится понятным при рассмотрении тела, как подобного уменьшенного образца Мира, в русском языковом определении. Например: сердце – середина мира, ярло – “солнечное сплетение” нервных окончаний, нёбо - небо, зубы - горы; и так далее.) и в обрядовые плясовые телодвижения. Конечно, многое из того значимого, что наши предки заложили в тайное, но простое и явное, для своего круга, понимание Мира мы уже не в силах понять из-за отсутствия почитания наших древних обычаев и небрежного отношения к родному языку предков, которым преподносится это, “тайное” для нас, учение. Определённую часть знаний мы уже безвозвратно утратили, так как во времена христианских гонений и тяжёлых жизненных испытаний, разрушительных войн наши с Вами сородичи не находили сил, чтобы передать нам эти ценные знания. Но ещё в наше время, соединив разрозненные знания, сохранившиеся в народных устных преданиях и письменных источниках, можно достоверно восстановить изначальную суть.

         В древности пляски входили в обязательный круг обрядов Родового Ведания и были в большом ходу у всех арийских народов, в том числе и у славян. До сих пор пляски сохранились в богатых, всякого рода, стариной свадебных обрядах в некоторых уголках Руси и других славянских стран, где остаётся почитание народных обычаев.

    В былинах о Добрыне сохранилось свидетельство о древних свадебных певцах и гудочниках. Так, Добрыня узнав, что жена его выходит за бабьего пересмешника Алёшу Поповича, прискакал в Киев, переоделся в скоморошеское платье, взял гусли и явился на свадьбу, растолкав приворотных сторожей: "Скажи, где есть наше место скоморошеское?" С сердцем говорит Владимир стольно-киевский: "Что ваше место скоморошеское

На той, на печке, на муравлёной,

На муравлёной печке - на запечке."

Он вскочил скоро на место, на показанно,

На тую на печку, на муравлёну,

Натягивал тетивочки шёлковые,

На тыя струночки золочёные,

Учёл по стрункам похаживать.

Играет то он в Цари-граде,

А на выигрыш берёт всё в Киеве.

Он от старого всех до малого,

Тут все на пиру призамолкнули.

       До сих пор по современным свадебным пляскам можно восстановить древнеславянскую обрядовую свадебную пляску. Древней особенностью танца была круговая пляска: хоровод на Руси; коло, корогод -  в Украине, Польше и Белоруссии, хормос - в Македонии, Западной Болгарии и некоторых других южных славянских землях. Русский хоровод выражает два начала жизни: деятельное и бездеятельное в их мировом круговращательном движении. Свадебные танцы в древнейшем своём виде, сохранившиеся отчасти до сих пор в круговращательном движении вокруг квашни (Россия, Белоруссия, Польша), дерева, молодых или свадебного поезда, состояли именно в хороводах. На Украине на свадьбах и особенно в брачную ночь, когда молодые находятся в опочивальне, дружно с хмельным причётом своим и гудьбою (музыкой) шумно ведёт корогод. В то время, как молодых уложат спать, мужчины и женщины предаются неистовому веселью и пляске, женщины срывают с головы платки и, распустивши волосы по плечам, кружатся и поют сладострастные песни. Сладострастность до некоторой степени могла вызваться мыслью о присутствии на свадьбе страстно любящего и похотливого в делах любви Солнца. Так в белорусской колядке поётся: Приехала Коляда на сивом конику,

Поставила коника у одринце,

Сама села на куце у перинце,

Поставила дудочку на стовпе:

Грайте дудочки голосно,

Скачце дзевочки хорошо.

        Круговращательные движения кроме свадеб соблюдаются во многих других случаях: в весенние и летние праздники, в особенности накануне Купала (Танцы, сопровождаются припевом "то-то!" или "ту-ту-ту!", свойственным только купальским песням, с обязательным притоптыванием и стуком или хлопками в это время. Девушки кроме венков из зелени, надевали на голову войник или выйник (от слова выя, то есть шея) из ткани обязательно голубого, небесного цвета, на ногах разукрашивались чулки и подвязки. Налицо внимание к знакам неба  и земли.), во время родов, во время повальных болезней, при выгоне скота в поле, при покупке коровы (четыре раза обводят её вокруг кола, вбитого в землю, по солнцу), во время гаданий.      

      В некоторых местах Польши женщинами обыкновенно соблюдается танец при покрывании головы невесты вокруг последней со свечами в руках. В данном случае невеста выражает в своём лице само Солнце, которое приветствуют зажжёнными светильниками.

        В Германии, как и в Чехии, Лужицкой земле, Польше существуют также обычаи, схожие со всеми славянскими: во время свадьбы также кладут старое колесо перед домом или на холме и вокруг этого колеса пляшут. Здесь колесо выступает вещественным образом Солнца, заменяя невесту - человеческий образ чистого солнечного света. 

        В старинные времена были особые руководители гудьбы (музыки) и плясок, умельцы играть на гуслях, на дуде, на волынке и одновременно отплясывать - скоморохи, которые занимали в древнерусской жизни очень видное место. Особенно хочется отметить происхождение слова “гудьба”, которое родилось одновременно со способностью человека извлекать звук, гул и гудение из тетивы лука, а позже и намеренно созданных гудочных орудий: гудков (прообразов скрипок), гуслей, свирелей, рожков, волынок. Слово гудьба стало обозначать у славян всё многообразие звукового ряда, в том числе и громким отрывистых звуков, производимых бубнами и другими ударными приспособлениями. Впоследствии слово гудьба было вытеснено из русского языка российской аристократией, коя заменила его на греческое слово – музыка.

    На свадьбе князя Владимира Старицкого в 1550 году в числе свадебных лиц встречаются "плясцы". Царица, княгини и боярыни заняли на свадьбе места, назначенные им, а "плясцы встали в сенях", то есть их в самый торжественный зал не впустили. Это и неудивительно для тех времён. Если раньше, в XII-XIII веках, веселья и обряды только порицались аскетичными служителями церкви, но на празднествах, пирах, свадьбах правящая верхушка с удовольствием соблюдала народные обряды и сама участвовала в позорищах, то есть в обрядовых игрищах и действах. (Так в «Слове святого Нифонта» 1220 года описаны “играние бесовские”, которые происходили ещё на городской площади около церкви: “…идут двенадцать русальцев во главе с унылым и дряхлым старцем, скачя с сопельми и с ним идяше множество народа, послушающе его; иные же плясаху и пояху, влекомы в след сопельника. Бе одержим великою печалью о таковей погибели… и моляшеся остати всем игр бесовъскых, - наипаче же своё имение дают бесу лукавому, иже суть русалия иние же скоморохом”.) То уже в церковном поучении «Златая цепь» XIV века назидалось избегать этих всенародных празднеств: “Се же суть злая и скверная дела: плясанье, бубны, сопели, гусли, пискове, игранья неподобные, русалья. Егда играют русалия, то скомороси… или как сборище идольских игр - ты же в тот час пребуди дома!” Но в дальнейшем натиск церкви на исконные народные обряды не только не ослабевал, но и с укреплением её власти продолжал нарастать. И позднее существовали, поддерживаемые большинством самодержцев, гонения ортодоксальной (православной) церкви на родовые обычаи. Так в «Стоглаве» - соборе 1551 года, где архиепископы отвечали на вопросы Ивана Васильевича IV Грозного, и который провозгласил неприкосновенность церковного имущества и исключительную подсудность светских лиц духовному суду  записано о купальском обычае: “Мужчины и женщины ходили ночью по домам и улицам, забавлялись бесстыдными играми, пели сатанинские (народные, а не церковные) песни и плясали под гусли. По прошествии ночи с великим криком все отправлялись в рощи и омывались в реке, как бешенные”. Здесь уже не запись стороннего наблюдателя, но гнев хозяина положения, требующего беспрекословно подчиниться его нравоучениям.

                       На сербских свадьбах обязанность увеселять гостей шутками и прибаутками лежит на чауше или глумначе. Есть некоторые данные, позволяющие думать, что в древности скоморохи часто были весёлыми и желанными сватами. В Белоруссии сохранился обычай, когда на заручины сваты являются с дудой, под звуки которой должна танцевать им невеста.

        Обрядовая пляска со спущенными очень длинными рукавами имеет явное родовое предназначение и очень хорошо дошла до нас в известной сказке о Царевне-Лягушке, где она действует, как жена Ивана-Царевича и оборачивается то змеей, то белой лебедью, то кукушкой, то красавицей Василисой Премудрой: ...“Праздничный пир у царя. Василиса прячет в свои рукава косточки съеденных лебедей и выливает в рукава часть налитого ей вина. Дошла очередь танцевать; царь посылает больших снох (жён старших царевичей), а они ссылаются на Лягушку. Та тотчас подхватила Ивана-Царевича и пошла. Уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась -  всем на диво! Махнула правой рукой - стали леса и воды; махнула левой - стали летать разные птицы...”. Размахивание рукавами, разбрасывание положенных туда лебединых косточек и разбрызгивание вина есть обрядовое действо, а необычная пляска чаровницы-потворницы, то есть многовертимое плясание – танец, по всей видимости, в честь бога растительности Переплута и орошающих эту растительность вил-русалок.

        Во время плясок было в ходу питиё особого напитка, также входящего в сложные ритуальные действия. Нередко неистово пляшущие, отдав все силы обряду, падали без чувств и их отпаивали водой с настоем разных трав и чесночным соком. Эти обычаи, кроме Руси, также замечены и в Болгарии.

                                        На Коляду, Щедрец, Новый год, Велесов день и Комоедицу происходили пляски в обрядовых харях волов, коров, медведей, козлов, кабанов. В Белоруссии, Польше, Украине, Руси дикие и весёлые пляски в харях происходили одновременно с надеванием вывернутых мехом наружу тулупов и допускались только в Коляду, Купалу и Комоедицу, что олицетворяло зимний коловрат, то есть солнцестояния с увеличением долготы светового дня и весеннее равноденствие.

        Для исполнения сложных плясовых движений требовались сноровка и умение владеть своими телодвижениями. Эта сложность мужских плясок являлась необходимым условием в самосовершенствовании и развитии ловкости для бойцов. Во время праздника Перуна необходимым условием перед началом ритуального поединка было ломание - танец, который позволял настраивать бойца на беспощадную борьбу и разогревал все мышцы. Приплясывание и притоптывание, поведение плечами - все эти действия призваны были обеспечить постоянную внешнюю расслабленность и внутреннюю собранность тела перед задуманным нападением или для отражения нападения соперника. До сих пор участники ансамблей песни и пляски радуют глаза зрителей своей удалью, а раньше этим умением владели все взрослые мужчины в той или иной степени.

       Обрядовый смысл древних славянских плясок отражает суть строения Вселенной, мировоззрение славян, отражение естественных перемен Природы и при желании в плясовых движения можно найти множество тайных знаний. В любом случае танцы подталкивали человека на развитие и являются полной противоположностью современных массовых танцев, цель телодвижений которых сводится только к сексуальному завлечению и эстетическому наслаждению. Чтобы не оказаться плачущими у забора, за которым находится наше будущее, необходимо вспомнить и возродить среди всех славян наши древние народные обычаи. Только разделение в сознании народных обрядовых плясок от современных танцев позволить славянам выйти на новый уровень развития наследия предков и самосовершенствования, и позволить сохранится как Роду, с его языковыми и расовыми отличиями.

ЧИСТОСВЕТ.

листопад (1999)

Славянский молодёжный сказатель «ПЕРУН», выпуск пятый